Из книги «Покаяние спасёт Россию. О Царской семье»

Чистота помыслов и чистота души

«Одно слово охватывает всё – это слово «любовь» – такую запись сделала в своём дневнике Императрица Александра Фёдоровна – жена Царя Николая II, мать пятерых детей. На фотографии, где Александра Фёдоровна сидит в окружении дочерей, в её облике чувствуется глубокая мудрость женщины-матери и сильная воля человека, на чью долю выпало стать Государыней Императрицей.

Вступая в брак с русским царём, немецкая принцесса понимала, что создаёт не только свою семью, но и становится частью новой многочисленной семьи – русского народа. Она хорошо осознавала ответственность, которая ложится на плечи супруги венценосного мужа. Долг и любовь счастливо соединились в жизни царицы. Все свои усилия она посвятила тому, чтобы наполнить жизнь своей семьи (как малой, так и большой) самым главным – любовью.

«...чувствую себя матерью страны и страдаю, как за своего ребёнка, и люблю мою родину», – спустя многие годы писала Александра Фёдоровна в письме к А. Вырубовой из Тобольска, незадолго до своей смерти.

Учить детей примером своей жизни

«Какой пример, если бы только о нём знали, давала эта столь достойная семейная жизнь, полная такой нежности! Но как мало людей о ней подозревали!» – писал в своих воспоминаниях учитель царских детей Пьер Жильяр, на глазах которого проходила жизнь царской семьи.

Из дневника Александры Фёдоровны: «Великое искусство – жить вместе, любя друг друга нежно. Это должно начинаться с самих родителей».

«Родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей – не на словах, а на деле. Они должны учить своих детей примером своей жизни».

«...важный элемент семейной жизни – это отношения любви друг ко другу; не просто любовь, а взлелеянная любовь в повседневной жизни семьи, выражение любви в словах и поступках. Любезность в доме не формальная, а искренняя и естественная. Радость и счастье нужны детям не меньше, чем растениям нужен воздух и солнечный свет».

Доброта, скромность, простота, глубокая Вера в Бога, прямота, дисциплина, крепость духа, умение жертвовать собой, непоколебимое сознание долга и всеобъемлющая любовь к Родине-России – это неполный перечень душевных качеств, которые восприняли царские дети от своих родителей.

Воспитание дочерей в царской семье было строгим, поскольку так была воспитана сама Александра Фёдоровна, да и Государя Николая в детстве не баловал отец – Император Александр III, отличавшийся спартанскими привычками. Во дворце девочки жили по двое в комнате: старшие Ольга с Татьяной, как их называли, «большие», и младшие Мария с Анастасией – «маленькие». Царевны спали на жёстких походных кроватях, легко укрытые, каждое утро принимали холодную ванну. Александра Фёдоровна, выросшая при небольшом дворе, с раннего детства прививала дочерям бережливость и умеренность. Платья и обувь переходили от старших сестёр к младшим. Государыня, сама очень скромная в одежде, в выборе причёсок, не позволяла и дочерям много наряжаться. Великая княжна Ольга Николаевна полностью восприняла это отношение к роскоши и одевалась очень скромно, постоянно одёргивая в этом отношении других сестёр.

Из дневника Александры Фёдоровны: «Дети должны учиться самоотречению. Они не смогут иметь всё, что им хочется. Они должны учиться отказываться от собственных желаний ради других людей. Им следует также учиться быть заботливыми... Дети должны учиться приносить пользу родителям и друг другу».

«Долг родителей в отношении детей – подготовить их к жизни, к любым испытаниям, которые ниспошлет им Бог».

Подруга Императрицы Юлия Ден, которую в царской семье ценили за её ум, рассудительность, спокойную уравновешенность, описывала в своей книге быт царевен: «Их Высочества любили своих горничных и часто помогали им убирать комнаты и стелить постели...

Их Высочества никогда не кичились своим происхождением. Со свойственной им учтивостью они неизменно пропускали меня вперёд, выходя из какого-то помещения. При этом не было ни церемонности, ни суеты; это были славные, милые девочки, и я любила их всех. Их Высочества поднимались рано и вскоре принимались за уроки. После утренних уроков они гуляли с Его Величеством. В перерыв между ленчем и чаем они вновь отправлялись с отцом на прогулку. Разговаривали они по-русски, по-английски, немного по-французски. По-немецки они не разговаривали никогда. Хотя они хорошо танцевали, возможность для этого предоставлялась им редко».

Александра Фёдоровна не позволяла княжнам сидеть без дела ни минуты. Желая видеть в дочерях настоящих помощниц, она приучала их к основам домашнего хозяйства и сама учила рукоделью. Чудные работы и вышивки выходили из-под их изящных ручек. Лучше других получалось рукоделье у Великой Княжны Татьяны Николаевны. Она шила себе и старшим сёстрам блузы, вышивала, вязала.

Государыня устраивала благотворительные базары, на которых сама вместе с дочерьми продавала то, что было сделано их собственными руками. Вырученные немалые средства шли на поддержание благотворительных учреждений.

Царевны получили прекрасное домашнее образование, играли на рояле, хорошо танцевали, рисовали. Воспитывались они в глубокой религиозности, посещали с родителями богослужения. Александра Фёдоровна постоянно читала Библию и толкования святых отцов Церкви, чтобы более точно и ясно знать путь, по которому должно идти за Христом. Любовь к чтению святого писания она прививала и детям.

«Великие княжны были прелестны своей свежестью и здоровьем. Трудно было найти четырёх сестёр, столь различных по характерам и в то же время столь тесно сплочённых дружбой. Последняя не мешала их личной самостоятельности и, несмотря на различие темпераментов, объединяла их живой связью. Из начальных букв своих имён они составили общее имя: «Отма». Под этой общей подписью они иногда делали подарки или посылали письма, написанные одной из них от имени всех четырёх», – писал о княжнах Пьер Жильяр.

Из дневника Александры Фёдоровны: «Чистота помыслов и чистота души – вот что действительно облагораживает. Без чистоты невозможно представить истинную женственность. Даже среди этого мира, погрязшего в грехах и пороках, возможно сохранить эту святую чистоту. «Я видел лилию, плавающую в чёрной болотной воде. Всё вокруг прогнило, а лилия оставалась чистой, как ангельские одежды. В тёмном пруду появилась рябь, она покачивала лилию, но ни пятнышка не появилось на ней». Так что даже в нашем безнравственном мире молодой женщине можно сохранить незапятнанной свою душу, излучая святую бескорыстную любовь».

С огромной любовью отзывались о княжнах и описывали их жизнь очевидцы, приближённые царского двора.

«Трудно представить себе более очаровательных, чистых и умных девочек».

Из воспоминаний С.К. Буксгевден, фрейлины Императрицы.

«Дети, как называла Великих Княжон А.А. Танеева и Ю.А. (Лили) Ден (самые близкие подруги Государыни и Царских Детей) целиком разделяли взгляды Августейших родителей, которые не любили ничего показного, кричащего, стремились держаться подальше от «ликующих, праздно болтающих». Они наслаждались самыми простыми радостями – общением с природой, друг с другом, с простонародьем, которое по своему укладу жизни ближе всего к земле, к деревенскому восприятию мира...

Все Великие Княжны были бесхитростными, невинными созданиями. Ничего нечистого, дурного в их жизнь не допускалось. Её Величество очень строго следила за выбором книг, которые они читали. В основном, это были книги английских авторов. Их Высочества не имели ни малейшего представления о безобразных сторонах жизни, хотя – увы! – им суждено было увидеть самое гадкое, что в ней существует, и столкнуться с самыми низменными чертами человеческой натуры».

«Внешне однообразную свою жизнь Княжны наполняли веселием своих жизнерадостных и живых характеров. Они умели находить счастье и радость в малом. Они были юны не только своими годами, но были юными в самом глубоком смысле этого слова; их радовало всё: солнце, цветы, каждая минута, проведённая с отцом, каждая короткая прогулка, во время которой они могли посмотреть на толпу; они радовались каждой улыбке незнакомых им прохожих; они сияли всем лаской и яркими красками цветущих русских лиц.

Везде, где они появлялись, звучал их весёлый звонкий смех. Никто и никогда не чувствовал себя с ними стеснённо, их простота делала всех такими же простыми и непринуждёнными, какими они были сами».

Из воспоминаний жительницы Царского Села С.Я. Офросимовой в книге «Царская семья».

«Когда Великие Княжны посещали детские приюты, то здесь вели себя с детьми-сиротами как с родными, без брезгливости целуя и лаская их. Приход их в приют столько вносил с собою ласки и привета, что дети в восторге радости кидались обнимать их, целуя руки, толпясь около них. Дети своим чутким сердцем ощущали в них чистую, искреннюю, нежную к ним любовь.

Детское сердце не обманывает».

Из книги игумена Серафима (Кузнецова)
«Православный Царь-мученик».

«...трудно определимая прелесть этих четырёх сестёр состояла в их большой простоте, естественности, свежести и врожденной доброте». «Обстоятельства рано приучили всех четырёх довольствоваться самими собой и своею природной весёлостью. Как мало молодых девушек без ропота удовольствовалось бы таким образом жизни, лишённым всяких внешних развлечений! Единственную отраду его представляла прелесть тесной семейной жизни, вызывающей в наши дни такое пренебрежение».

Пьер Жильяр. «Из воспоминаний об Императоре Николае II и его семье».

В священном кругу семьи

Огромное уважение вызывает отношение детей к родителям, в котором очевидцы отмечали истинное почитание и безграничную любовь.

«Движущим стимулом в жизни этих очаровательных существ была любовь к семье. Ни о чём другом, как о домашнем очаге, они и не думали.

Объектами их привязанности были родители, брат и немногие друзья. На первом месте у них стояли Их Величества.

Первое, что неизменно спрашивали дети, как мы их называли, было: «А папа это понравится?»; «Как ты полагаешь, мама это одобрит?».

К родителям обращались просто – «мама» и «папа».

Из воспоминаний Ю.А. Ден. «Подлинная царица».

«Мать, которую они обожали, была в их глазах как бы непогрешима... Они были полны очаровательной предупредительности по отношению к ней. С общего согласия и по собственному почину они устроили очерёдное дежурство при матери. Когда Императрице нездоровилось, та, которая в этот день исполняла эту дочернюю обязанность, безвыходно оставалась при ней.

Их отношения с Государем были прелестны. Он был для них одновременно Царём, отцом и товарищем.

Чувства, испытываемые ими к нему, видоизменялись в зависимости от обстоятельств. Они никогда не ошибались, как в каждом отдельном случае относиться к отцу и какое выражение данному случаю подобает. Их чувство переходило от религиозного поклонения до полной доверчивости и самой сердечной дружбы. Он ведь был для них то тем, перед которым почтительно преклонялись министры, высшие церковные иерархи, Великие Князья и сама их мать; то отцом, сердце которого с такой добротой раскрывалось навстречу их заботам или огорчениям; то, наконец, тем, кто вдали от нескромных глаз умел при случае так весело присоединиться к их молодым забавам».

П. Жильяр. «Из воспоминаний об Императоре Николае II и его семье».

Много внимания Императрица уделяла отношениям между детьми. Царская семья была очень дружной, все проявляли друг к другу внимание и искреннюю заботу. Именно крепкая дружба и сплочённость помогала выстоять семье в тяжёлые времена.

Из дневника Александры Фёдоровны: «Между братьями и сёстрами должна быть крепкая и нежная дружба. В наших сердцах и нашей жизни мы должны беречь и растить всё красивое, истинное, святое. Дружеские связи в нашем собственном доме, чтобы они были глубокими, искренними и сердечными, должны формировать родители, помогая сблизиться душам. Нет в мире дружбы чище, богаче и плодотворнее, чем в семье, если только направлять развитие этой дружбы. Молодой человек должен быть более вежливым со своей сестрой, чем с любой другой молодой женщиной в мире, а молодая женщина, пока у неё нет мужа, должна считать брата самым близким в мире для неё человеком. Они должны в этом мире охранять друг друга от опасностей и обманных и гибельных путей».

«Каждая преданная сестра может оказать такое сильное влияние на своего брата, которое будет вести его, как перст Господа, по верной жизненной дороге. В своём собственном доме, на собственном примере покажите им всю возвышенную красоту истинной благородной женственности. Стремясь ко всему нежному, чистому, святому в божественном идеале женщины, будьте воплощением добродетели и сделайте добродетель для всех настолько привлекательной, чтобы порок у них всегда вызывал только отвращение. Пусть они видят в вас такую чистоту души, такое благородство духа, такую божественную святость, чтобы ваше сияние всегда охраняло их, куда бы они ни пошли, как защитная оболочка или как ангел, парящий над их головами в вечном благословении. Пусть каждая женщина с помощью Божией стремится к совершенству... А братьям, в свою очередь, следует охранять сестёр».

Сёстры милосердия

В 1914 году с началом Первой мировой войны жизнь Царской семьи полностью изменилась. Личные расходы стали ещё скромнее, в том числе и на питание. Государыня заявила, что ни себе, ни Великим Княжнам не сошьёт ни одного нового платья. И сама Императрица, и её старшие дочери ходили в платьях сестёр милосердия, причём зачастую в чиненых-перечиненых, и старых башмаках, чтобы не тратить деньги. Личные средства шли на благотворительные цели. Во всех дворцах Императрица открыла склады, снабжавшие армию бельём и перевязочными средствами.

Всё своё время и силы Императрица посвятила помощи раненым. Александра Фёдоровна создавала медицинские пункты, пункты для изготовления перевязочного материала и медицинских пакетов, организовывала курсы сестёр милосердия и сиделок. Царские дворцы приспосабливали под госпитали. К ним делали пристройки, чтобы размещать там жён и матерей раненых солдат. К концу года под опекой Императрицы было 85 военных госпиталей и 10 санитарных поездов.

Анна Танеева (Вырубова), фрейлина и ближайшая подруга Императрицы, вспоминала: «Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, Императрица решила лично пройти курс сестёр милосердия военного времени с двумя старшими Великими Княжнами и со мной. Преподавательницей Государыня выбрала княжну Гедройц, хирурга, заведывающего Дворцовым госпиталем. Два часа в день занимались с ней и для практики поступили рядовыми хирургическими сёстрами в первый оборудованный лазарет при Дворцовом госпитале, дабы не думали, что занятие это было игрой.

Опишу одно такое утро. В 9 1/2 час мы приехали в госпиталь и тотчас же приступили к работе – перевязкам, часто тяжелораненых; Государыня и Великие Княжны присутствовали при всех операциях. Стоя за хирургом, Государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины военного госпиталя во время войны. Объясняю себе тем, что она была врождённой сестрой милосердия...

Выдержав экзамен, Императрица и дети, наряду с другими сёстрами, окончившими курс, получили красные кресты и аттестаты на звание сестёр милосердия военного времени...

Началось страшно трудное и утомительное время. С раннего утра до поздней ночи не прекращалась лихорадочная деятельность. Вставали рано, ложились иногда в два часа ночи. В 9 часов утра Императрица каждый день заезжала в церковь Знаменья, к чудотворному образу, и уже оттуда мы ехали на работу в лазарет. Наскоро позавтракав, весь день Императрица посвящала осмотру других госпиталей.

Когда прибывали санитарные поезда, Императрица и Великие Княжны делали перевязки, ни на минуту не присаживаясь, с 9 час(ов) иногда до 3 час(ов) дня. Во время тяжёлых операций раненые умоляли Государыню быть около. Вижу её, как она утешает и ободряет их, кладёт руку на голову и подчас молится с ними. Императрицу боготворили, ожидали её прихода, стараясь дотронуться до её серого санитарного платья; умирающие просили её посидеть возле кровати, поддержать им руку или голову, и она, невзирая на усталость, успокаивала их целыми часами».

С двумя старшими дочерьми, которые помогали матери во всём, Александра Фёдоровна посещала госпитали в западных и центральных городах России, ездила к мужу Николаю II в Ставку главнокомандующего. Всюду, где Государыня появлялась в своём сёстринском платье, её восторженно приветствовали, и в этих встречах не было ничего официального: «народ толпился вокруг неё, и никто не сдерживал его восторга». Подлинно – это была их заботливая и любящая мать.

В то же время, по свидетельствам современников, многие из высших и «образованных» слоёв общества не понимали и осуждали деятельность Императрицы. «Государыня знала о кампании, которая велась против неё, – вспоминает Пьер Жильяр, – и страдала от этого, как от глубокой несправедливости, ибо она приняла своё отечество так же, как новую религию, со всем порывом своего сердца; она была русская по чувствам, так же как православная – по убеждению».

К началу Первой Мировой войны княжнам было: Ольге – 19, Татьяне – 17, Марии – 15, Анастасии – 13 лет.

Старшие княжны Ольга и Татьяна с утра до ночи работали наравне с матерью медицинскими сёстрами, только от самых сложных и тяжёлых операций их оберегали. В обязанности младших сестёр Марии и Анастасии входило посещение раненых солдат в госпиталях. Они читали раненым вслух, писали под их диктовку письма домой, развлекали их, играя с ними в шашки, устраивая импровизированные концерты.

«Две младшие: Мария и Анастасия Николаевны – работали на раненых шитьём белья для солдат и их семей, приготовлением бинтов и корпии (перевязочного материала – авт.-сост.); Они очень сокрушались, что, будучи слишком юны, не могли стать настоящими сёстрами милосердия, как Великие Княжны Ольга и Татьяна Николаевны», – свидетельствовала С. Я. Офросимова.

Великая княжна Анастасия в 1916 г. писала в одном из писем: «Сегодня я сидела рядом с нашим солдатом и учила его читать, ему это очень нравится. Он стал учиться читать и писать здесь, в госпитале. Двое несчастных умерли, а ещё вчера мы сидели рядом с ними».

Генерал А.А. Мосолов вспоминал: «У всех четырёх было заметно, что с раннего детства им было внушено чувство долга. Всё, что Они делали, было проникнуто основательностью в исполнении. Особенно это выражалось у двух Старших. Они не только несли в полном смысле слова обязанности заурядных сестёр милосердия, но и с большим умением ассистировали при операциях. Это много комментировалось в обществе и ставилось в вину Императрице. Я же нахожу, что при кристальной чистоте Царских Дочерей это, безусловно, не могло дурно повлиять на них, и было последовательным шагом Императрицы как воспитательницы».

В одном из лазаретов работал санитаром Сергей Есенин, уже известный к тому времени поэт. Летом 1916 года на концерте для раненых Есенин прочитал приветствие Великим Княжнам, а вслед за тем – стихотворение, озаглавленное «Царевнам». Поэт сравнил княжон с белыми берёзками, кроткими и ласковыми, на фоне багрового заката. Заключительные строки стихотворения оказались поистине пророческими:

Последние месяцы жизни

После отречения Государя Николая II от престола царская семья содержалась под стражей в Царском Селе. Охранники были безжалостны и грубы. Но бывали и светлые эпизоды. Баронесса Буксгевден вспоминала, что часто «после разговоров с Императором или детьми враждебность солдат исчезала. Они видели, что это не свирепые монстры, как их учили верить».

К середине августа 1917 г. царскую семью перевезли в Тобольск. Александра Фёдоровна учила детей, читала, вышивала. Она и дочери связали тёплую шерстяную одежду к Рождеству и подарили каждому из домочадцев. По воскресным вечерам устраивались небольшие театральные представления.

Из дневника Александры Фёдоровны: «В жизнь каждого дома, раньше или позже, приходит горький опыт – опыт страданий. Могут быть годы безоблачного счастья, но наверняка будут и горести...

Тяжёлая работа, трудности, заботы, самопожертвование и даже горе теряют свою остроту, мрачность и суровость, когда они смягчены нежной любовью».

Во время Великого Поста, вспоминал учитель английского языка Гиббс, «Императрица сделала каждому копию Канона [Андрея Критского] на русском языке». «Сделать копию» означало переписать от руки 25 страниц Канона.

Среди охранников в Тобольске были как добрые, так и враждебно относящиеся к Царской Семье. Из скромной записи в дневнике Александры Фёдоровны мы узнаём, что в сочельник она сама лично наряжала ёлку и приготовила угощение для охранников, и, войдя к ним, дала каждому из двадцати по Евангелию и по закладке, изготовленной собственноручно.

После Рождества 1917 года всю охрану сменили, и сочувствующих не осталось. Настроенные крайне враждебно, новые караулы солдат стали во всём ограничивать узников.

К маю 1918 года вся царская семья была перевезена в Екатеринбург и заключена под стражу в доме инженера Ипатьева.

Из книги монахини Нектарии (Мак Лиз) известно, что «2 (15) июля без всяких объяснений привели местного священника, чтобы совершить Литургию. Вся Семья и домочадцы исповедались и причастились. Когда дошли до заупокойных молитв, вся Семья неожиданно встала на колени, а одна из Великих княжон зарыдала. Догадывались ли они о своей судьбе, этого никогда не узнать.

...Их разбудили около полуночи и повели в подвал дома, где велели ждать... Внесли три стула. На один села Александра Феодоровна, на другой – Николай Александрович, он взял на колени Алексея Николаевича (цесаревич был болен – авт.-сост.)...

Через некоторое время в комнату вошли комендант и охрана. Комендант Янкель Юровский быстро сказал: «Мы должны вас расстрелять». Николай Александрович, поднявшись, чтобы заслонить Александру Феодоровну и Алексея Николаевича, только и успел сказать: «Что?» – как пуля попала ему в голову – он был убит наповал. Первый выстрел был сигналом для охраны открыть огонь, и через минуту все были мертвы, кроме 16-летней Анастасии, которая упала в обморок, и служанки Анны Демидовой – обе были заколоты штыками и забиты до смерти. Александра Феодоровна умерла, осеняя себя крёстным знамением.

Так закончились жизнь и Царствование последней Императрицы России». Так оборвались жизни её детей, старшей из которых было 23 года, младшей дочери – 17, сыну – около 14 лет...